Большой космический обман США. Часть 7 - Анатолий Витальевич Панов
Такое судно имело другой статус: научных морских кораблей, которые занимались, якобы, изучением океана. Естественно ни одного ученого гидрографа на борту такого судна не было. Его задачей был отлов частей американских ракет, которые падали в море. РК «Харитон» был, наверное, самым лучшим «охотником» за ракетами США. Воспоминания членов команды уникального разведывательного корабля о том, что искал в море экипаж: «Из истории ЭОС «Харитон Лаптев». [2]
Фотографии «траулера» «Харитон Лаптев» периодически появлялись в американской прессе. Вот какие уловы были у этого «траулера», в конце 60-х годов: «Решив задачи по вскрытию радиоэлектронной обстановки в районе подводного пуска ракеты с ПЛАРБ «Джеймн Мэдисон», по записи гидроакустических шумов подводной лодки и телеметрической информации о запуске и полете ракеты, экипажу корабля удалось собрать в воде предметы, оставшиеся после запуска «Посейдона».
За умелое руководство личным составом, грамотные и решительные действия при выполнении задания командования командир корабля Афонин А. В. досрочно получил звание капитана 2 ранга, был награжден орденом Красного Знамени. Заместитель командира по политической части капитан 3 ранга Мариин С. И. за этот поход награжден орденом Красный Звезды, а командир БЧ—5 капитан 3 ранга Романкевич Б. П. медалью «За боевые заслуги» (ист. 11)». [2] 11—12 апреля 1970 года в районе предполагаемого приводнения КМ «Аполлон-13» севернее Азорских островов 8 апреля разведывательный корабль проходил мимо АПЛ К8 и даже зафиксировал его всплытие; во-вторых 11 находился охотник за американскими ракетами «Харитон Лаптев». Этот разведывательный корабль создавался не для спасательных работ, но в ночь на 12 апреля капитан корабля получил приказ выдвигаться в район аварии АПЛ: «В 14.58 11 апреля ЦКП ВМФ передал радиограмму на гидрографическое судно «Харитон Лаптев», находившееся в Северной Атлантике по плану маневров «Океан». Текст радиограммы был лаконичен: «Срочно следовать в точку широта 48» 15» северная, долгота 20» 09» западная для оказания помощи подводной лодке. Свое место, курс следования, время прибытия донести. Начальник Главного штаба ВМФ Сергеев». Командир «Лаптева» капитан 3 ранга Афонин был моряком опытным. Ему ли не понять, что крылось за тремя строчками московской радиограммы!
— Курс 328 градусов! — приказал он, едва взглянув на произведенные штурманом расчеты. — Обе машины вперед, самый полный!
Зарываясь форштевнем в океанскую волну, гидрограф устремился на помощь терпящим бедствие. Механики выжимали из машины все что можно. Корабль трясся, как в лихорадке, из трубы валили снопы искр. Вперед, только вперед!». [3] Если верить этим мемуарам, то РК «Харитон Лаптев» находился юго-восточнее района, в который ему надлежало выйти. Для справки: « Курс на север иногда обозначается просто — курс 360 градусов. В морском деле компаса имели несколько дополнительных отметок. Это северо-восток (45 градусов или норд-вест), юго-восток (135 градусов или ост-вест), юго-запад (225 градусов или зюйд-ост), северо-запад (315 градусов или норд-зюйд). Курс 328 это движение на северо-запад. В этом районе Азорских островов учения «Океан» не проводились. Конечно военные разведчики не расскажут правду о реальном приказе, полученном Афониным, но некоторые детали помогают понять, что происходило на самом деле: «Вспоминает капитан 1 ранга в отставке Сергей Петрович Бодриков, в 1970 году бывший старшим помощником командира гидрографического корабля «Харитон Лаптев»: «С получением приказания следовать в район аварии подводной лодки» А. В. Афонин собрал командиров боевых частей на ГКП. Так как информация о состоянии лодки полностью отсутствовала, мы попытались просчитать возможные варианты состояния атомохода и продумать возможные варианты оказания помощи. Проверили готовность плавсредств, подготовили два плотика ПСН-20 для передачи на лодку. Плотики надули, положили туда одеяла, продукты, медикаменты». [3] Спустя час после начала бешеной гонки Афонин сыграл большой сбор. Построенному на палубе экипажу в несколько слов объявил задачу. Лица людей сразу же посуровели. Старший помощник командира капитан-лейтенант Бодриков зачитал приказ о назначении аварийно-спасательной партии. Утром следующего дня в эфире внезапно прозвучал позывной «Лзей». Неизвестный «Лзей» слал в эфир тревожные вести: «Нахожусь рядом с поврежденной подводной лодкой, снял часть экипажа».
— «Лзей»! «Лзей»! Я советский гидрограф «Лаптев». Кто вы? Дайте ваши координаты! — немедленно откликнулся радист спешащего на помощь корабля.
— Я болгарский теплоход «Авиор». Нахожусь в точке с координатами Ш… Д…
Не снижая хода, «Лаптев» немного изменил курс, чтобы точнее выйти к месту нахождения лодки. И снова радио-грамма из Москвы: «Лодка без хода. Средства связи не действуют. Точными данными о состоянии лодки и экипажа мы не располагаем. По возможности высадите на подводную лодку офицера с переносной радиостанцией и врача». В час ночи командира «Лаптева» вызвал к телеграфному аппарату Адмирал Сергеев.
Сергеев: Кто у аппарата?
Афонин: Командир!
Сергеев: Главная задача — удержать лодку на плаву. Для продувания цистерн главного балласта используйте воздух высокого давления из командирской группы ВВД торпедных баллонов. Докладывайте ежечасно.
Афонин: Вас понял! У радиостанции остается замполит капитан 3 ранга Мариин. Сам буду находиться на левом крыле мостика.
Сергеев: Хорошо! Ждем! Конец связи.
Через каких-то двадцать минут взволнованный голос вахтенного радиометриста у навигационной РЛС «Дон»:
— Есть контакт трех целей! Цели прямо по курсу!
Афонин подбежал к индикатору станции. В зеленоватом мерцании экрана вспыхивали и медленно таяли три пятна, два больших и одно поменьше. Меньшее — это лодка!
— Рулевой! Лево пятнадцать! — подкорректировал курс командир.
В ночной темноте стали смутно угадываться ходовые огни транспортов.
— До ближайшей цели тридцать кабельтовых! — непрерывно докладывал дистанцию радиометрист.
С одного из судов, привлекая внимание, дали две ракеты: красную и белую. Затем последовал семафор ратьером: «Я судно «Комсомолец Литвы». Ваш курс ведет к опасности». «Лаптев» резко сбавил ход. Леденящий душу трезвон боевой тревоги буквально выбросил подвахтенную смену из коек. Люди чувствовали, как резко накренился корабль. Это Афонин, описывая широкую дугу, выводил «Лаптева» на аварийную лодку. На верхней палубе немногословно и по-деловому распоряжался старпом Бодриков. Под его руководством матросы готовили к спуску вельбот. Разом вспыхнуло палубное освещение и прожектора. Вот, наконец, и лодка! Огромная черная туша корпуса с задранным кверху носом. Будто огромный раненый кит, продолжавший бороться за свою жизнь среди штормовых волн». [3] Получается, что «рыболовецкий сейнер» шел на северо —запад, потом на север приблизительно 13 часов. Значит, исходная точка начала движения была южнее точки нахождения АПЛ на 350—400 километров. Видимо на этом промежутки пути «рыболовецкий траулер» и подобрал «случайно» КМ «А-13» так некстати упавшего с неба. Конечно «гидрологи» Афонин и Бодриков об этом в своих воспоминаниях не рассказали.
Для чего нужен разведывательный корабль? Конечно же, для спасения гибнущей лодки. Воспоминания участников тех событий: «Вспоминает капитан 1 ранга в запасе С. П. Бодриков: «С выходом на визуальный контакт обнаружили, что лодка имеет значительный дифферент на корму. Атомоход лежал носом на волну, так как волнение было довольно сильным, точно определить
